АНАЛИТИКА

Могли ли мы подумать, что приобретенный сборник стихов Сайат Новы на русском языке в 1983 г., беглое знакомство с несколькими стихами, не привлёкшими нашего внимания, через 10 лет станет предметом нашего долголетнего исследования. А, продравшись сквозь завалы откровенной лжи, беззастенчивых искажений, грубых домыслов и субъективизма армянских «саятноваведов», спустя более 20 лет, предстанет перед читателем настоящей книгой.

Не ведали мы, что строки его произведений проторят нам дорожки, которые неоднократно приведут нас в библиотеки г. Москвы. В многократных приездах продолжим терпеливо «глотать пыль» в картотеках Государственной библиотеки г. Тбилиси и в библиотеке Академии наук Грузии. И как единственная строка Сайат Новы Ашиг олан əзбəр охур Бурсада. - А кто ашиг, тот наизусть учит в Бурсе (129/73) дважды приведёт нас в турецкие города.

Стамбул и Бурса. В Бурсе мы, к нашему изумлению, в обители дервишей вживую будем созерцать их ритуальные танцы. Обитель находится на территории муниципалитета «Османгази», где ещё в конце XV - начале XVI века суфийский Шейх Якуб Челяби основал теке дервишей «Карабаш - и Вели», братства «мевлеви». Здесь же сохранились и оберегаются гробницы основателя обители дервишей (ум. в 1550) и его преемника Шейха Мехмеда Халеби (ум. в 1576), и ещё двух Шейхов.

А упоминание поэтом известного ковра «халы» (ковер "Шейх Сафи"), который занимает особое место в прикладном искусстве азербайджанцев, побудило нас совершить поездку в святилище шейха Сафи ад-Дин в Ардебиле (Иран). Упоминаемый ковер "Шейх Сафи" был соткан в 1539 году по велению сына Шах Исмаила Хатаи Тахмасиба для ханаки шейха Сафи аль-Дин, где был похоронен его дед. В настоящее время знаменитый халы «Шейх Сафи» хранится в лондонском музее Виктории и Альберта.

В 2008 году, просматривая в интернете интересующие нас по теме материалы, мы обнаружили текст, озаглавленный «Саятноваведение в тупике?», автором которого является к.ф.н. Гурген Карапетян.

Прежде чем предложить вниманию читателей удивительно неожиданное для армянского «саятноваведения» по содержанию и глубокое, по сути, и смыслу послание, изложим нашу точку зрения на причины, породившие сие непростое решение для армянского учёного Г. Карапетяна (Баренц).

В начале 90-х, вконец втянувшись в изучение творчества Сайат Новы, в июле 1999 г. опубликовали в Бакинской газете «Ежедневные новости», под псевдонимом Сайат Эмир-заде первую, довольно пространную информацию о нашем исследовании песен великого поэта- ашига «Сайат Нова. Армянские специалисты исказили суть мусульманского поэта». В том же году были изданы две статьи в научном журнале Бакинского государственного университета «Русский язык и литература», а в 2000 г. в сборнике «Творческие контакты и взаимообогащение литератур» кафедры истории русской литературы университета была издана статья «Сайат Нова. Миф и реальность» (165/103-110). Статьи в научных изданиях мы также опубликовали под указанным выше, псевдонимом.

Надо отметить, что оба журнала, а также кафедральный, по договору межуниверситетского обмена научной информацией, получают ведущие университеты столиц стран СНГ. Следовательно, Гурген Карапетян имел возможность ознакомиться с нашими статьями. И, мы полагаем, что его послание это ответная реакция на наше исследование.

Вот полный текст его послания.

Саятнововедение в тупике?..

Биография и творческое наследие крупнейшего армянского поэта и мыслителя 18-го столетия на протяжении более чем ста пятидесяти лет является предметом научных дискуссий в кругу литературоведов, языковедов, историков, философов. Тем не менее, жизнь и творчество поэта и сегодня продолжают оставаться одной из самых «тёмных», малоизвестных фактов армянской литературоведческой науки. И нам сегодня приходиться мириться с тем, что многие важные, подчас узловые обстоятельства и подробности биографии и творчества великого поэта всё еще продолжают оставаться невыясненными, неизученными. В большей степени этому способствовал сам поэт, который был величайшим мастером литературных мистификаций и разработал свой неповторимый, практически не имеющий аналога во всей мировой литературе, шифрованный язык, язык намёков, шарад, головоломок. Он значительно опережал своё время как поэт и мыслитель, как музыкант, сочинитель и исполнитель своих песен, опережал по своему уровню образованности, глубине мышления, пониманию исторических, социально политических сдвигов.

Изучению жизни и творческого наследия поэта посвящены многочисленные исследования, в том числе, труды Георга Ахвердяна, Гарегина Левоняна, Геворга Асатура, Моруса Асратяна, Амида Арасли, Бабкена Чугасзяна, Паруйра Мурадяна, Паруйра Севака, Ваче Налбандяна, Генрика Бахчиняна, Людвига Дуляна, Грачика Севояна, Хорена Саркисяна, Сурена Арутюняна, Грайра Мурадяна, Зарзанда Дарьяна и др. И при всём этом собранный фактический материал поражает своей скудностью, бедностью. По самым важным, узловым вопросам биографии поэта ашуга и толкования его песен существует сразу несколько иногда более десяти не просто неодинаковых, а подчас просто несовместимых, противоречащих друг другу, даже взаимоисключающих версий, вариантов, прочтений. Многое в саятноваведческой литературе зиждется на предположениях, домыслах, умозаключениях, которые не опираются на документальную, фактологическую, источниковедческую основу и поэтому не могут считаться достаточно аргументированными, обоснованными.

Примечательно при этом, что многие исследователи с целью подкрепления своих доводов и полученных результатов документальной фактурой, не останавливались перед самой заурядной подтасовкой фактов, их переиначиванием, чересчур свободным, недопустимо произвольным прочтением текстов Саят - Новы.

Трудно сказать определённо, в чём причины подобного положения дел. И всё же, думается, можно со всей ответственностью утверждать, что первой главной причиной этого было то, что первое поколение саятноваведов, в частности, Георг Ахвердян и Гарегин Левонян, допустило целый ряд грубых промахов и тем задали неверную тональность всему дальнейшему изучению творчества Саят – Новы. Второй, не менее важной причиной я считаю пасование перед авторитетами. Многие спорные, неверные положения академика Моруся Асратяна и Паруйра Севака были восприняты последующими поколениями саятноваведов, недостаточно критически и с незначительными редакционными изменениями перекочевывали в их книги, монографии и публикации.

Иначе говоря, более чем полуторавековая история изучения жизни и творчества Саят –Новы в своём сегодняшнем состоянии не даёт достаточного материала для создания научного, академического исследования биографии и литературного наследия нашего национального гения.

В этой связи значительно более убедительной, аргументированной представляется мне принципиально новая концепция исследования жизни и творчества Саят – Новы, предложенная Асланом Асланяном в монографии «Сайад – Нова. Истина в «сайадноваведении». В ней он подверг детальному текстологическому и литературоведческому анализу многие программные, биографические произведения поэта, ищет и находит ответы на свои вопросы в единственно достоверном первоисточнике -- литературном наследии поэта. Сопоставив его доводы и полученные результаты других учёных, я вдруг почувствовал, что всё как бы стало на свои места, приобрело гармонию и стало логичным. Так, весомым вкладом в литературоведческую науку следует считать аргументированное, доказательное уточнение дат рождения /1707 год/ и смерти /1802 год/ поэта уточнение времени его изгнания из дворца грузинского царя /1752 год/ и насильственного возложение в монашеский сан /1756 год/, а также уточнение личности роковой женщины в судьбе поэта, его самой большой и трагической любви. Предметом его любви, его возлюбленной была совсем не царевна Анна, дочь царя Теймураза и сестра Геракла Второго, как это было принято считать /этого мнения придерживались и всё ещё придерживаются многие видные литературоведов, в том числе Г. Асатур, П. Севак, Г. Бахчинян и др. / а дочь Зала Абашидзе, ставшая впоследствии второй женой грузинского царя Теймураза и царицей Грузии / Анна – Ханум/.

В монографии подробно и по – новому прослеживаются все перипетии «биографии» главного первоисточника литературного наследия Саят – Новы, тетради стихов, переписанной и собранной собственноручно гениальным ащугом. А. Асланян первым среди литературоведов подверг самому тщательному текстологическому анализу и расшифровке все графические рисунки, пометки и знаковые обозначения Саят – Новы, в которых поэт в зашифрованном виде передал подробности своей биографии, поведал о важнейших вехах своей жизни, будучи уверенным, что будущий проницательный читатель, исследователь его биографии и творчества непосредственно раскроет тайну его писаний.

Аслан Асланян считает единственно правильной формой писания имени поэта САЙАД – Нова. Это непривычно для нашего слуха, вернее, для нашего глаза, привычного к традиционному написанию. И всё же нельзя не отметить, что сам поэт, писавший своё имя в самых различных вариациях что, кстати, привело Паруйра Севака к ложному умозаключению о необразованности, неграмотности великого поэта и просветителя эпохи позднего средневековья, в своём программном, автобиографическом стихотворении неоднократно пишет своё имя так -- Сайад –Нова – и просит читателя не искажать его. Так, что у меня лично нет и тени сомнения в том, что это и есть правильная форма написания его имени. Другое дело, что преодолеть установившуюся традицию будет очень непросто. Считаю уместным напомнить в этой связи, что с «лёгкой» руки В. Брюсова в русскую действительность прочно вошло имя бельгийского поэта Эмиля Верхарна. Сейчас мало кто помнит, что правильное написание его имени – Верхарен - /с ударением на последнем слоге/. И повинен в этой ошибке некто иной как Брюсов. Позднее он написал об этом специальную статью, но сила традиции оказалась непреодолимой. Другой пример – сегодня мало кто знает, что Сальери не убивал Моцарта, что Пушкин в своей гениальной «маленькой трагедии» опираясь не на факты, а на легенду, устное предание. Поэт Сельвинский посвятил этому стихотворение, выплеснул: «А он не убивал!»…» Но опять–таки сила традиции и гений Пушкина оказались сильнее, и суд истории продолжает считать Сальери злодеем и бездарностью.

Боюсь, что и в нашем случае традиция перевесит истину.

Позволю себе небольшое отступление. Я начал читать монографию Аслана Асланяна с предубеждением. Меня усиленно «обрабатывали, ориентировали, направляли на то, чтобы я написал разгромную рецензию, просили, чтобы я «камня на камне не оставил». Добавлю, что я отношусь к этой книге довольно сложно: в ней горы шлака и мало руды. И в этом смысле большую «медвежью услугу» автору оказал ответственный редактор книги – Ким Агабекян.

Он не убрал из книги бесконечные повторы, бесчисленные небрежности и стилистические шероховатости. И это очень портит общее впечатление, отвлекает. Но в книге есть руда, есть откровенная, есть выдающиеся находки, и для меня лично они заслонили все просчёты и промахи. Монография Аслана Асланяна вызвала очень большой общественный резонанс. К ней относятся неровно, у неё много врагов и много почитателей. О ней говорят и пишут. Уже опубликованы десятки рецензий – не только в Армении, но и в России, США, Канаде, Ливане, других странах. Есть среди рецензий и огульные разносы, и дифирамбы. Одни литературоведы приняли книгу в штыки, называя автора «дилетантом», другие рекомендуют представить её на соискание учёной степени доктора филологических наук и на Госпремию. Нам же думается, что дело здесь вовсе не в этой конкретной книге, не в личности автора, а в нашем с вами праве знать «истину в последней инстанции» о нашем гениальном поэте.

Есть замечательное древнеримское изречение: «Бей, но выслушай!» Прежде чем поставить свой «окончательный и не подлежащий обжалованию вердикт» об истине в сайадноваведении, необходимо, по моему убеждению, провести открытое обсуждение наиболее малоисследованных, актуальных проблем в изучении жизни и творчества великого армянского поэта и мыслителя.

Гурген Карапетян
кандидат филологических наук (Гурген Баренц)

(http; //www.port.am/aralez/show_proposal.asp?id_show=111& rait id=3 6/5/2008)
В настоящее время этот линк удален.

P.S. Стиль, орфография и пунктуация Гургена Карапетяна (Баренца) сохранены.

Продолжение следует.

Сайат Эмир – заде
Сарра Сараблы