АНАЛИТИКА

Фрагмент из книги «Сайат Нова – Я с хиджрой Друга пробудился»

В мае нынешнего года мы, наконец, издали свой многолетний научный труд «Сайат Нова – Я с хиджрой Друга пробудился». Позади долгие 23 года - годы, которые мы посвятили научному исследованию поэтического наследия средневекового (XVIII в.) ашига – суфия Сайат Новы - Шейха суфийского братства в Тифлисе, мусульманина, тюрка - азербайджанца. Именно такой, даже не главный, а ЗАГЛАВНЫЙ, вывод следует из нашего исследования. Сайат Нова – это тахалус поэта-ашига. Написание армянскими учеными части тахаллалуса на свой манер как «Саят», а не «Сайат» - тюрского происхождения, приводит к искажению его значения. Собственное имя Сайат Новы – Харут также передается в армянском произношении «Арутин». Сайат Нова носил почетный титул мусульман – «Сейид» (араб., - вождь, господин), возводившие свою родословную к Мухаммеду. Важную информацию в отношении родовой принадлежности Сайат Новы, невольно дает грузинский ученый Иосиф Гришашвили. Ошибочно думая, будто Сайат Нова армянин, И. Гришашвили высказывает мнение о том, что: «Даже сын Саят - Новы неправильно произносил имя отца – Сейидов». Но такое произношение оказалось вовсе не ошибкой. В основе фамилии лежит титул Сейид, к которому позже был добавлен русский суффикс «ов» и так зафиксирован в грузинских источниках. Сам поэт о своем родовом происхождении упоминает в азербайджанском стихотворении «Јалварым» - «К тебе взываю» или «Молю»: «миримә јалварым» - «я взываю к своему роду мир» . Здесь поэт употребляет родовое имя «мир» (араб.; перс. – сокращенная форма от слова «эмир» - глава, руководитель, господин), имеющее то же смысловое значение, что «сейид».

Наша книга является первым научно-исследовательским трудом доказывающим, что армянские учёные осознанно исказили смысл творчества азербайджанского поэта, ашига – суфия Сайат Новы – Харута Сейида. В данной статье мы даем возможность широкому кругу читателей ознакомиться с особенностями перевода одного и того же стихотворения на русский и азербайджанский языки с анализом ключевых фраз. На русском языке оно озаглавлено «Твой силен ум: таким рожден, - себя глупцу равнять зачем?»

Строки из этого стихотворения стали эпитафией на могиле поэта:

Не всем мой ключ гремучий пить: особый вкус ручьев моих!
Не всем мои писанья чтить: особый смысл у слов моих!
Не верь: меня легко свалить!
Гранитна твердь основ моих!
(Перевод В.Брюсова).

Однако этот перевод на русский язык, получивший широкую известность, страдает существенным смысловым искажением. Это обнаруживается путём сличения русского перевода с азербайджанским (полный текст анализируется ниже), который точно передает содержание подлинника. Он известен под названием «Сән арифсән » - «Ты ариф»:

Һәр јетән кәс ичә билмәз,
Мәним сујүм өзҝә судур,
Һәр јетән кәс охујаммаз,
Јазым хаггын јазысыдыр.

подстрочный перевод

Не каждый встречный испить сумеет,
Моя вода – вода иная.
Не каждый встречный прочесть сумеет,
Мои писания – писания Истины.

В азербайджанском тексте поэт, остерегая читателя от неверного толкования своих писаний, говорит: «Не каждый встречный прочесть сумеет,//Мои писания – писания Истин». В русском же переводе нарушен порядок поэтического повествования - слово «истина» перенесено из четвертой в третью строфу и потому непонятно, какие писания имеются в виду.

В результате, приведенный выше перевод на русском языке исследователи интерпретируют по-разному (комментарии приводим чуть ниже). Предложенные трактовки порождаются не только искажением лексического состава стихотворения в русском переводе, но и самим подходом к национальной и религиозной принадлежности поэта. Вот что пишет грузинский исследователь И. Гришашвили: «Эти строки, ставшие его эпитафией (Сайат Нова похоронен в Тифлисе), отнюдь не означают, что он был поэтом избранных. Наоборот, его песнями заслушивались простые люди, в них они находили свои мысли и чувства, свои радости и печали…» (50/9-10).

Армянский исследователь С.Гайсарьян, цитируя вышеприведенные стихотворные строки, пишет: «Поэт – слуга народа и обязан высокий долг свой исполнять прилежно, заботливо. Горечью будет переполняться его сердце, но он обязан отдать людям сладость напева. Именно поэтому хрупкое искусство надо оберегать от черни, от всех, кому оно представляется забавой. Тем, кто не видел, не понимал высокого предназначения его творчества, он адресовал гордые слова … » (47/24).
Другой армянский автор Г.Асатур приводит известный отрывок в доказательство того, что Сайат Нова был неграмотен: «Чтение рукописей Саят-Нова составляет некоторую трудность. Автор был малограмотен. Поэтому очень часто приходится не только расшифровывать его стихи, но и вносить соответствующие поправки. Это же сможет сделать не каждый. Саят-Нова в одном из своих стихотворений говорит:

Не каждому пить воду мою:
Особый вкус у ручьев моих.
Не каждый прочтет писания мои:
Особый почерк у меня…».

Эти же строки в переводе А.Смольникова читаются по-иному:

Не всем по вкусу мой родник - нрав у него совсем иной.
Не всяк постигнет мой язык – слог у меня совсем иной…

Сравнивая эти переводы, мы видим, что Г. Асатур для обоснования своих выводов о малограмотности «… выдающегося поэта и ашуга XVIII века» (В.Налбаандян) приводит иной вариант перевода, т.е. свой - несхожий с брюсовским переводом, который также отличается от оригинального текста. Г.Асатур вместо строки «особый смысл у слов моих» (в брюсовском варианте) отдал предпочтение следующей формулировке - «особый почерк у меня». Вложив эти слова в уста Сайат Новы, исследователь Г.Асатур стремился убедить читателя, что «автор был малограмотен». Однако, другой армянский исследователь Г. Бахчинян свидетельствует: «В азербайджанском наследии певца есть ряд песен сложной структуры, написанных для ашугских соревнований. В грузинском и армянском творчестве Саят- Новы мы с такими песнями не встречаемся. Во всех этих песнях, отличающихся филигранной версификационной техникой (т.е. Сайат Нова обладал искусством стихописания; прим авт.) и архитектоникой, с достаточной полнотой проявлялось ашугское мастерство Саят-Новы» .

Далее. Сам Сайат Нова призывал любить письмо, перо и идеализировал личность писца – каллиграфа. Это говорит о том, что поэт не мог обладать плохим почерком! Придавая большое значение знаниям, поэт очень тонко сравнивает непросвещенного человека - надан (азерб.) с различными образами животного и растительного мира, а также с предметами быта. Он не раз иносказательно доводит до читателя, что ни музыка, ни стихи его не оценены по достоинству слушателями (или читателями) иной среды, так как их интересы и нравы были совсем иными.

Что же касается «расшифрования» стихов, о котором ведет речь Г.Асатур, - это не результат «малограмотности» поэта, а связано со стилистическим своеобразием письма, преобладанием архаизмов и диалектизмов, присущих азербайджанскому поэтическому языку, а также с литературными приемами (метафоры, символы, богатство омонимов), свойственные суфийской поэзии. Насколько рукописи Сайат Новы остаются еще недоступными, можно судить по примечанию, сделанному Г. Татосяном к азербайджанским стихотворениям, количество которых, как он указывает, достигает 115.

Продолжение следует


Авторы научного исследования - Сайат Эмир-заде и Сара Сараблы

Прочитано : 3259