ПОЛИТИКА

Об актуальных темах внешней и внутренней политики «ИнтерпрессНьюс» побеседовал с психологом Нодаром Сарджвеладзе.

- Чем ближе выборы, тем больше в политической борьбе используются запрещенные приемы, тем больше принимают текущие процессы неопределенный вид. К сожалению, факт, что общество с нетерпением ждет как скандалов между политиками, так и компроматов на них. До выборов осталось чуть больше 7 месяцев, но очевидно, что все происходящее сейчас в политической жизни связано с приближающимися выборами. Если верить результатам соцопросов, большая часть электората не определилась со своим выбором. Понятно, что сейчас перед политиками стоит задача - получить поддержку этих людей, но абсолютно неприемлема та форма, в которой они это делают. Скоро мы отметим 25-ую годовщину восстановления независимости. По вашим наблюдениям, какие изменения произошли за это время с политической точки зрения в обществе и политической элите?

- Вообще, выборы отличаются особой мобилизованностью. Естественно, между сторонами ведется политическая борьба. У нас этот процесс идет на фоне компроматов и поиска недостатков у оппонентов. Примером компромата является распространение кадров, отражающих личную жизнь, а примером поиска недостатков - студенческое движение. Все это приводит к тому, что в обществе накопилось много проблем. У нас фантомное общество. В нашем обществе много притворного. Какие-то проблемы решаются, но еще больше проблем не решается.

При Гамсахурдия главной проблемой было получение независимости. Мы добились независимости, но - за счет разделения, фрагментации и разрыва общества, что продолжается и по сей день. Проблема фрагментированного общества по-прежнему лежит в копилке скопившихся проблем.

При Шеварднадзе главной задачей было превращение в транзитную страну и приобретение международной функции, взятие курса на Запад и демократию. Эти задачи выполнялись, но за счет этого увеличивалась и углублялась коррупция. Проблемы по-прежнему возникали, не решались и оседали в копилке.

При Саакашвили главной задачей стала модернизация страны и искоренение коррупции. В некотором плане все это выполнялось, но - за счет элитарной коррупции и невиданного нарушения прав человека, что продолжается и по сей день.

Иванишвили смог заменить политический режим Саакашвили и начал борьбу за восстановление справедливости. Он пообещал улучшить экономику страны и исполнить мечты, но уровень жизни в стране понизился, а бедности - возрос. Поэтому, если сравнивать, трудно сказать - наши власти и политическая элита занимались решением или накоплением проблем.

Складывается впечатление, что за прошедшие 25 лет власти соревновались друг с другом в том, кто больше будет способствовать падению социального капитала. Если процитировать известного американского философа Фрэнсиса Фукуяму, социальный капитал - это совокупность доверия общества к власти, доверия друг к другу и прозрачности и сотрудничества друг с другом. Низкий уровень доверия, сотрудничества и прозрачности обеспечивает низкий социальный капитал. У нас, очевидно, преобладает синдром недоверия. К сожалению, все правительства увеличивали синдром недоверия, несотрудничества, отключенности и непрозрачности процессов.

Получается, что за 25 лет правительства менялись, страна в определенной степени развивалась, но в то же время она осталась прежней, более того - стала подвержена регрессии с точки зрения социального капитала и ментальности людей. Ментальность общества осталась прежней. Кроме этого, в обществе налицо заметное падение социального капитала.

- Факт, что начиная с восстановления независимости в стране были политические элиты разного типа. Если оценивать реально, то можно легко обнаружить, что процесс формирования грузинской политической элиты еще не завершен. С точки зрения мировоззрения, по своему составу она довольно эклектична. Это касается как интеллектуальной, так и финансовой и политической элиты. Складывается впечатление, что у нашей политической элиты разные политические цели, взгляды и методы достижения целей. Между прочим, ни среди элиты, ни среди общества нет консенсуса по важнейшим вопросам. Более того, между ними ведется острейшая борьба за то, идеи и планы какой элитарной группы будут мейнстримными. По вашим наблюдениям, политические элиты какого типа есть у нас сегодня? Чем они отличаются друг от друга и у кого больше шансов стать в итоге мейнстримом?

- Я согласен с тем, что грузинская политическая элита многогранна и эклектична. Вы спросили о мейнстриме. Этот термин довольно распространен в политических кругах и в переводе на грузинский означает основное течение или поток.

Думаю, у нас такого основного течения сегодня нет. Трудно определить, какая политическая сила создаст реальный и основной поток жизни и мышления. Именно этим вызвано то, что большая часть электората, согласно результатам соцопросов, еще не сделала свой выбор. Если бы сегодня кто-то определял завтрашний политический мейнстрим, тогда уже сегодня бы у электората была четкая позиция по поводу того, кого поддерживать на выборах.

Сейчас о том, чем отличаются друг от друга политические элиты - я, в первую очередь, обратил бы внимание на их схожесть. Они не могут терпеть друг друга. В то же время, основные мотивы их действия почти идентичны. Дорваться до власти и богатства - вот их основной мотив.

- До начала интервью вы заявили - «Грузинской мечте» не хватает ясности, их туманность налицо, непонятно, чего они хотят в концептуальном плане». Вы также отметили, что единственным планом «Грузинской мечты» оказалось отстранение Саакашвили от власти. Можете уточнить, в чем властям не хватает ясности? Почему вам непонятно, чего они хотят в концептуальном плане? Почему вы считаете, что их целью была только замена Саакашвили?

- Ясности «Грузинской мечте» не хватает во всем, начиная с ее названия и заканчивая их взглядами на экономику, защищенность социальной или личной жизни населения. Начнем с названия. Непонятно, кто и о чем мечтает или чьи мечты сбылись. Ведь основной слоган в 2012 году звучал так - «Вместе исполним мечту!»

Если смотреть с концептуальной позиции православия, в православии понятие «мечта» считается грехом и называется «пустой тратой времени». Так говорится в молитвенной книге, которая продается в любом церковном магазине. В учебнике психологии «мечта» называется пассивным состоянием. В грузинской литературе у Гоглы Леонидзе отлично описаны персонажи Фуфалы и Элиоза. В грузинском фольклоре мечтателем можно назвать Нацаркекия.

Если оценить упадок социальной или личной жизни населения, можно увидеть, что от «Грузинской мечты» исходит много мнений и действий, содержащих внутреннее противоречие. Например, речь шла об уничтожении кадров, отражающих личную жизнь, но выяснилось, что они не уничтожены. Почему с Запада не приглашаются настоящие эксперты и специалисты, если они действительно хотят, чтобы граждане чувствовали себя защищенными от компрометирующих материалов?

В экономике можно вспомнить взаимоисключающие заявления о курсе лари. Что касается социальной защищенности, абсолютно непонятной была четырехлетняя формула повышения благоденствия, которую предлагал Иванишвили. Непонятно и то, как властям удается еще больше углублять бедность населения.

Примечательно и то, как к властям приклеился ярлык «недееспособных». Все это свидетельствует о том, что по многим вопросам в «Грузинской мечте» нет четкой концептуальной позиции. Может возникнуть такое ощущение, будто их основной задачей было отстранение Саакашвили сначала от власти, а затем и от политики. Возможно, эта задача стоила того, чтобы начать то движение, которое начал Иванишвили в 2011 году, но нельзя ведь на этом останавливаться? Нет ясности ни по поводу достижений, ни по поводу планов. Хорошо видны только накопившиеся проблемы. Естественно, страна кое-как развивается, мы подписали соглашение об ассоциации с Евросоюзом, зато у нас налицо рост бедности.

- Трудно с вами не согласиться в том, что при «Грузинской мечте» проблемы накапливаются и не решаются. Вы и сами отметили, что хорошим примером этого является распространение кадров, отражающих личную жизнь, или события в ТГУ. Если обратить внимание на заявления премьера Квирикашвили, становится очевидным, что он знает не только то, чего хочет, но и то, как решить проблемы. По вашим наблюдениям, сможет Квирикашвили справиться с вызовами стоящими перед правящей коалицией и страной? Сможет ли он стать весомой политической фигурой?

- На мой взгляд, главное, чтобы Георгий Квирикашвили обратил внимание на молодежь. События в ТГУ показали нам два вывода: 1. это микромодель того, какой высокой будет температура до выборов и что может произойти на самих выборах; 2. сколько проблем может существовать среди самой молодежи, которая должна определить будущее страны.

Главный вопрос таков - что должны сделать Квирикашвили и правительство, чтобы современной молодежи достойно жилось в Грузии? На мой взгляд, на проблемы молодежи нужно смотреть под таким углом. Очень велик нигилизм, безнадежность и т.д.

Лично я положительно отношусь к Квирикашвили и хочу от души пожелать ему успехов. Но я осознаю размер ответственности, которую он должен нести в этой неспокойной стране. Буду молиться, чтобы он добился успеха.

- В контексте темы нашего разговора и приближающихся выборов серьезным посылом Кремля можно считать заявление Григория Карасина. Практически он открытым текстом сказал следующее - «Если вы опять выберете таких антироссийских политиков, как Маргвелашвили и Хидашели, до сих пор мы терпели, но и у нашего терпения есть предел». Более того, он также заявил - «Лучше бы вам вообще упразднить закон об оккупации». Как вы восприняли заявление Карасина и, на ваш взгляд, как оно повлияет на внутреннюю политику Грузии?

- Заявления Карасина содержат и ультиматум, и угрозы. Естественно, такие угрозы действительно есть. Очевидно, что мы не сможем надеяться на то, что Путин изменит ориентацию и завтра Карасин будет говорить совсем иначе.

Естественно, мы должны продолжать гнуть свою линию, но не нужно бить себя кулаками в грудь и осыпать Россию ругательными эпитетами. Мы должны спокойно следовать взятому курсу, потому и Запад, и Россия содержат угрозы и Грузия должна пройти между ними. Я имею в виду, что у Грузии должна быть самодостаточная позиция. Мы должны определиться со своими интересами.

Например, вопрос ориентации мне кажется устаревшим. На мой взгляд, стремление в НАТО уже устарело. Мы должны ориентироваться на самих себя, быть самодостаточными и действовать в своих интересах. Грузия должна заявить, что на нашей территории не будет военных баз другой страны - ни России, ни США. Это не означает, что мы не должны поддерживать миротворческую политику НАТО и наши солдаты не должны участвовать в разных операциях, но на нашей территории не должно быть военных баз. На мой взгляд, это основная угроза. В таком случае Россия не сможет угрожать Грузии и предъявлять нам ультиматумы. Повторяю, это не означает отказ от тесного сотрудничества с НАТО. Мы должны претендовать на то, чтобы быть самодостаточными и с военной точки зрения. Если бы это зависело от меня, я бы вел именно такую политику.

Закон «Об оккупации» ни в коем случае нельзя упразднять. Оккупант должен знать, что он оккупант. Но и мы должны знать, что если в Грузии не будет баз других стран, у России не будет повода для агрессии. Возможно, мы не станем Швейцарией, но наш путь должен проходить через военный нейтралитет.

Источник: IPN /www.interpressnews.ge/

Прочитано : 415