В начале ХХ века Россия всем ходом своей мучительной истории подошла к конституционному перерастанию в демократическое федеративное государство, но была ввергнута большевиками в пучину социальных, политических и национальных потрясений.
Вторая крупномасштабная попытка свергнуть самодержавие увенчалась успехом, в феврале 1917 года царь был свергнут. Однако главный вопрос революции – вопрос о власти не был решен. 27 февраля 1917 года Государственная Дума решила создать Временный комитет под руководством председателя думы М. Родзянко для установления контакта с правительственными органами и создания нормального положения в стране.


Исполнительный Комитет Петроградского Совета под руководством своего председателя К. Чхеидзе, начал переговоры с Временным комитетом Государственной Думы и предложил им составить Временное правительство.
2 марта 1917 года, впервые в истории России создано было буржуазное Временное правительство, однако в силу создавшейся ситуации Временное правительство все свои действия должно было согласовывать с Советами рабочих и солдатских депутатов. Исходя из этого, после свержения самодержавия в России установилось двоевластие. Нечто подобное произошло и в Центральном Кавказе, здесь после свержения царя прекратило свое существование и Кавказское наместничество, был образован Особый Закавказский комитет (ОЗАКОМ) – краевой орган нового Российского (Временного) правительства, председателем которого был назначен кадет В. Харламов, вместе с тем существовал и Совет рабочих и солдатских депутатов, председателем которого был избран Н.Н. Жордания.
Однако по национальному вопросу Временное правительство сохраняло политику царской России – «единой и неделимой России». К тому же ни одна из ведущих политических партий Центрального Кавказа не выступала с лозунгами отделения от России. И Дашнакцутюн, и Мусават, и грузинские социал-демократы (меньшевики) были за единую и неделимую Россию. Однако действительное отношение к единой России у этих партий было различным, что показали последующие события.
По вопросу продолжения войны Временное правительство заявило о намерении воевать до победы и о верности царским договорам со странами Антанты. Однако партия Дашнакцутюн и все армяне, независимо от политических пристрастий, оказались ярыми оборонцами, и поэтому выступали за продолжение войны и, категорическими противниками любых анархических и сепаратистских тенденций на Кавказе. Они верили, что судьба армянского народа неразрывно связана с единой и неделимой демократической Россией.
В такой обстановке в Тбилиси, вначале октября 1917 года по инициативе дашнаков открылся армянский национальный конгресс, который избрал армянский национальный Совет для защиты национальных интересов армянского народа. В работе конгресса принимало участие более 2000 делегатов, главной задачей которого было определение границ будущего независимого армянского государства. Было решено проведение границ по этническому принципу. Согласно выработанной концепции, большая часть Восточной Грузии должна была войти в пределы создаваемой Армении. Однако в начале предусматривалось проведение нового административного деления отпавшего от России Закавказья, безусловно по удобному для будущей Армении плану.
Претензии армян были «научно» оформлены А. Шахатуняном, который писал: «Нам кажется, что административное и земское выделение армянских районов выгодно и нашим соседям. Ведь этим поднимается процент их национальности на своей территории. Так, грузины теперь составляют меньше половины населения Тифлисской губернии. В некоторых уездах их ничтожное меньшинство. Выделением же армянского района – Ахалкалакского и части Борчалинского уездов, процент грузин в губернии значительно поднимается». Именно такими демагогическими приемами и беспринципными методами армянские фальсификаторы истории пытались обосновать свои территориальные притязания. Однако исторические источники свидетельствуют, что ни в одной губернии закавказских владений Российской империи, ни в одном вилайете армяне не составляли большинства населения. Именно это обстоятельство тревожило главарей армянского национализма, сетовавших, что: «Мы хотели бы, чтобы существовали районы большинства не только для тюрко-татар и грузин, но и армян». Получить же это большинство можно было переселением армян из грузинских территорий в Ереванскую губернию, однако они требовали не переселения, а присоединения вышеуказанных областей Грузии.
Грузинская общественность была возмущена требованиями эмиссаров «Дашнакцутюна». И. Джавахишвили с горечью писал: «Армяне забыли, что они пришли в Джавахетию из Турции как беженцы... Царь Ираклий II в 1783 году не для того подписывал договор с Россией, чтобы отвоеванные у Турции исторические области Грузии были переданы армянам. Грузинская общественность поселение армян-беженцев в Джавахети рассматривала как временное явление. На протяжении всего XIX столетия переселенные в Турцию грузины-мусульмане неоднократно пытались вернуться в Месхет-Джавахетию, на земли своих предков, но их места были заняты армянами».
Предъявления безответственных требований хотя и вызвали взрыв возмущения в грузинском народе, но события здесь не приобрели такой характер как в Турции благодаря сдержанной позиции грузин.
А. Шахатунян, работавший над армянским проектом административного деления Центрального Кавказа, несомненно знал, что претендуемые ими территории исторически принадлежали Грузии, но писал, что: «На это возражение не следовало бы отвечать в наше время. Все условились руководствоваться не историческим, а этническим моментом». Руководствуясь именно этим «моментом», надежда была ощутимо реальна для достижения своих поисков, пока большая часть армян проживала и «созидала» на значительной части исторической территории Грузии.
В такой обстановке вершители судеб армянского народа, бесконечно повторяя в различных вариациях тезис о «многострадальном армянском народе», вновь подняли вопрос о новом административном разделе Закавказского края – безусловно для расширения пределов Ереванской губернии. Однако из-за нестабильного положения в Петрограде Армянский Национальный Конгресс решил отложить на неопределенное время проведение нового административного деления Закавказья.
Как только произошел контрреволюционный государственный переворот 25 октября (7 ноября) 1917 года, политические партии Закавказья отмежевались от Советской России. Они срочно приняли меры в целях организации власти. 11/24 ноября 1917 года по инициативе грузинских социал-демократов, в Тбилиси, в здании Народного дома, Комитет Кавказа и Комитет общественной безопасности созвал совещание для организации Закавказского краевого правительства. На совещании присутствовали представители как политических партий, так и Закавказского краевого центра Совета рабочих и крестьянских депутатов, Краевого совета Кавказской армии, Исполнительного комитета Тбилисского Совета рабочих и солдатских депутатов, Городской Думы, Кавказского комитета общественной безопасности, ОЗАКОМа, а также профсоюзных и хозяйственных организаций. На совещании присутствовали также: Главнокомандующий Кавказской армией генерал М.А. Пржевальский, начальник штаба армии генерал Лебединский, генерал-квартирмейстер штаба армии генерал Левандовский, представители миссии стран Антанты, консул США Стивенс и др. На совещании присутствовало около 400 человек. Совещание отказывалось признавать власть Советской России и вынесло решение о создании независимого правительства Закавказья, которое руководило бы местными делами до созыва Всероссийского учредительного собрания.
15/28 ноября участники совещания, вместо ОЗАКОМа, образовали Закавказский комиссариат, председателем которого стал Е. Гегечкори. 18 ноября 1917 года Закавказский Комиссариат принял первую декларацию «К закавказским народам», в которой вновь определенно отмежевывался от Советской России, был также отмечен временный характер нового правительства «только до созыва Всероссийского Учредительного собрания, в случае невозможности его созыва, оно сохраняло свои полномочия до съезда членов Учредительного собрания из Закавказья». Этим дано было понять, что Закавказье не провозглашает независимость от «демократической» России.
В Южном Кавказе ждали итогов выборов Учредительного собрания, надеялись, что власть большевиков падет со дня на день. Однако 20 ноября 1917 г., Петроградский Совнарком провозгласил: «Мы заявляем, что договор о разделе Турции и «отнятии» у нее «Армении» порван и уничтожен. Как только прекратятся военные действия, армянам будет обеспечено право свободно определить свою судьбу».
Декларация была согласована с Германией. На практике она означала отказ от защиты т.н. турецких армян. Такое решение большевиков диктовалось (как позже выяснилось, ошибочно) тем, что будто турецкий лидер М. Кемаль намерен встать в авангарде борьбы угнетенных народов Востока против мирового империализма. Однако в «свободное волеизъявление» под турецким присмотром армяне уже не верили.
Большевистский переворот в России и их политика в отношении «армянского вопроса» повергла дашнаков (бывших так близко к заветной цели) в смятение, а армянская общественность ломала голову как быть дальше: «Освобождение от турецкого ига или продолжение вековой неволи? Независимость или вассалитет? Перспектива свободного развития с обладанием морского побережья Средиземного моря или стиснутое в горах прозябание без выхода к морю? Воссоединение частей исторической территории или сохранение национальной раздробленности? Словом, прогресс или упадок, свет или тьма, жизнь или смерть?» В конце концов, было решено остаться верной союзническому долгу перед Антантой и своим национальным интересам.
Руководители дашнаков каждый раз кормили армянский народ иллюзиями, внушая им несбыточные надежды воссоздания «Великой Армении» и заверяя в том, что «Дашнакцутюн» в этом деле поддерживают могучие силы, ссылаясь то на Россию, то на Англию и Францию. Интересы этих держав, несомненно, сходились на «армянском вопросе», но интерес этот вовсе не означал готовность оказать реальную всестороннюю и широкомасштабную помощь, без которой планы «Дашнакцутюна» были обречены на провал.
В такой обстановке главнокомандующий турецкой Восточной армией Вехиб-паша предложил Закавказскому комиссариату заключить «дружественный мир» и «положить конец братоубийственной войне». 21 ноября (4 декабря) 1917 г. на заседании Закавказского комиссариата обсуждалось заявление командующего Кавказской армией о том, что он получил письмо от главнокомандующего 3-ей турецкой армией Вехиб-паши, в котором по поручению турецкого правительства предлагал начать переговоры для заключения мира. На основании доклада командующего фронтом М.А. Пржевальского комиссариат постановил принять предложение главнокомандующего турецкой армией.
В такой нестабильной обстановке, 29 декабря 1917 г. Совнарком издал декрет о «турецкой Армении». Декрет поддерживал право армян на свободное самоопределение вплоть до полной независимости. Он предусматривал: 1. вывод русских войск из пределов турецкой Армении и образование армянской народной милиции; 2. беспрепятственное возвращение беженцев-армян и эмигрантов в пределы турецкой Армении; 3. беспрепятственное возвращение армян, насильственно выселенных во время войны турецкими властями; 4. образование временного народного правительства в виде Советов депутатов армянского народа.
Советское правительство, писал Р. Ованесян, этим декретом демонстрировало мировой общественности, что оно освобождается от империализма. Действительно, Советское правительство не намеревалось продолжать военные действия на фронтах мировой войны и тем более принимать участие в намечавшемся разделе Турции, издание же декрета было подтверждением этой политики. Национальные же интересы армянского народа тем самым были принесены в жертву классовым «идеалам», поэтому надежды на Россию теперь были уже невелики, хотя дашнаки и просили у Советского правительства «оставить хотя бы часть русских войск в Армении», независимость которой уже виднелась на горизонте.
Представители армянской общественности декретом и политикой Советской власти были возмущены и с горечью писали: «Вывод русских войск из Армении означает возвращение завоеванной с таким трудом Армении туркам. Правда декрет говорит о «немедленном образовании армянской народной милиции». Но ведь наивно думать, что армяне могут своими силами создать армию, способную противостоять германо-туркам. Даже если мы допустим, что все снаряжение русской армии будет передано грузинской национальной милиции в Лазистане и армянской – в Армении, и то силы будут колоссально неравны. Очищение Армении русскими войсками будет знаменовать собой не независимость Армении, а уступку ее Турции. И при существующих условиях это будет самым настоящим предательством по отношению к армянам.
Вступив в очищенную русскими войсками Армению, турки покажут армянам такую «независимость», которая превратит страну в огромное кладбище. Поэтому помощь России может выразиться только в том, что в Армении будет оставлена хотя бы часть русской армии.
Это одно. Другое касается границ. Декрет ничего не говорит о границах. Но комиссар по делам национальностей Г. Джугашвили сообщил кое-что в дополнение к декрету. Он сказал, что границы Армении будут определены представителями армянского народа по соглашению с представителями мирных мусульманских и иных округов совместно с чрезвычайным временным комиссаром по делам Кавказа.
Тут, следовательно, речь идет только о той территории, которая была до большевистской революции занята русскими войсками. Об этнографических границах Армении речи нет. О Киликии, следовательно, тоже. Очень возможно, что при этих условиях Армения, если даже ей удастся получить независимость, не получит никакого выхода к морю, даже к Черному.
Как видно из приведенного выше материала, подогреваемый дашнаками миф о «Великой Армении» стал национальной идеей всего армянского народа. Однако недостаток реальных возможностей в своих грандиозных планах вынуждал лидеров Дашнакцутюна обратить свои взоры теперь уже к Советской России. Но Советское правительство не поддерживало дашнаков, оставшихся верными союзническому долгу перед Антантой и их интересам.
Последняя надежда дашнаков, а также демократических сил России на установление в стране демократического правопорядка и, следовательно, изменение внешней политики государства была на Учредительное собрание.
Однако, разгоном Учредительного собрания демократические силы России упустили последнюю возможность мирного установления в стране демократического правопорядка. Российская империя распалась, большевики погрузили страну в пучину гражданской войны. Вместе с тем, установление большевистского режима в России и политическая анархия послужили сигналом для начала национально-освободительного движения порабощенных народов, против зарождавшейся новой, Красной российской империи.
Однако, для многих народов, по крайней мере, для армян, Россия не являлась «тюрьмой народов» и чем больше проявлялся «сепаратизм» грузин и азербайджанцев, тем больше в широких армянских массах преобладала чисто русская ориентация по мере все большего углубления всероссийской «смуты». В армянах властно говорил инстинкт самосохранения, писал Б. Байков, подсказывавший им, что изолированность их территориального расселения угрожает им смертельной опасностью от окружавших их тесным кольцом мусульманских народностей, не суливших им, судя по примеру их турецких зарубежных братьев, ничего хорошего в будущем. Именно это психологическое состояние армян объясняет и их склонность идти даже с большевиками. Армяне откровенно говорили: «Мы с русскими, будь они даже и большевики». Однако для дашнаков союз с большевиками не сулил пока ничего хорошего, к тому же надежда на Англию и Францию для достижения своей цели была ощутимо велика.

Литература
[1].Государственная Дума в России. Сборник документов и материалов. (сост. Ф.И. Калиничев). М., 1957, с. 392.
[2]. Революционное движение в России после свержения самодержавия. Документы и материалы. М., 1957, с. 40-41.
[3]. С.Е. Сеф. Революция 1917 года в Закавказье. Документы и материалы. Тифлис, 1927, с. 17.
[4]. История первой мировой войны. М., 1975, т. II, с. 307.
[5]. Я. Ратгаузер. Революция и гражданская война в Баку. Баку, 1927, ч. I, с. 10.
[6]. Ш.И. Вадачкория. Политические партии и первое национальное собрание Грузии (1917 г.). Тб., 1998, с. 42 и след. (На груз. яз.).
[7]. А. Шахатунян. Административный передел Закавказского края. Тифлис, 1891, с. 174.
[8]. См. например Сборник статистических сведений о Кавказе. Тифлис, 1869, т. I, отд. 2, с. 62.
[9]. См. Историческая география Западного Азербайджана. Под ред. Б. Будагова. Баку, 1998, с. 36.
[10]. И.А. Джавахишвили. Границы Грузии. Тифлис, 1919, с. 49, 54-55 (на груз. яз.).
[11]. См. Д. Чумбуридзе. Грузино-армянские взаимоотношения и грузинская общественная мысль 1918-1921 гг. Тб., 1999, с. 15 (на груз. яз).
[12]. Р.А. Габашвили. «Что помню». Воспоминания. (В кн. Грузинская эмигрантская литература. Возвращение. Под общей ред. Г. Шарадзе. Тб., 1992, с. 118 (на груз. яз.).
[13].Н.Н. Жордания. Национальный вопрос в Закавказье. Тб., 1917, с. 13 (на груз. яз.).
[14]. См. Б. Ишханян. Экономические и общественные основы армяно-грузинского антагонизма. Тифлис, 1914, с. 83-84
[15]. Н.Н. Жордания. Грузинский народ и национализм. Изб. произв. Тифлис, 1911, с. 554. (На груз. яз.).
[16]. Кариби (П. Гелеишвили). Красная книга. Тифлис, 1920, с. 17.
[17]. А. Сургуладзе, П. Сургуладзе. История Грузии. Тб., 1991, с. 189. (На груз. яз.).
[18]. А. Ментешашвили. Грузия на международной арене 1918-1933 гг. В кн. Очерки истории грузинской дипломатии. Тб., 1998, т. II, с. 362. (На груз. яз.).
[19]. Н.Н. Жордания. Мое прошлое. Воспоминание. Париж, 1953, с. 121. (На груз. яз.).
[20]. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919, док. № 5, с. 3-4.
[21]. С.Т. Аркомед. Материалы по истории отпадения Закавказья от России. Тифлис, 1931, с. 17.
[22]. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии, док. № 8,№ 9, № 10. с. 11-13.
[23]. М. Сванидзе. Эрзинджанский временный мир 18 декабря 1917 года. В кн. Грузинская дипломатия. Ежегодник. т. IV, Тб., 1997, с. 170-179 )на груз. яз.).
[24]. Rutherford Ward. The Russian Army in World War Ш. L.: Gremonesi Publishers. 1975, p. 250-253.
[25]. Florinsky Michael. The End of the Russian Empire..., p. 261.
[26]. Декреты Октябрьской революции. М., 21933, т. I, с. 393-394.
[27]. Армянский вестник. 1918, № 1, с. 1-2.
[28]. За образование СССР. (Документы и материалы). Тб., 1972, с. 21-22.
[29]. Л.Д. Троцкий. Сталин. Т. II, М., 1990, с. 14.
[30]. История СССР (Под ред. М.П. Кима), с. 75.
[31]. Г.Р. Мархулия. «Красная» и «Белая» Россия против независимости Грузии (1918 г.). В сбор. «Исторические разыскания» (Абхазская организация). Ежегодник. Т.III, Тб., 2000, с. 113.
[32]. В.И. Ленин. О социалистической революции. М., 1977, с. 9.
[33]. Д. Хаскинг. Россия: народ и империя. Смоленск, 2001, с. 477.
[34]. В. Станкевич. Судьбы народов России. М., 1925, с. 245.
[35]. ЦГИАГ. Ф. 1818, оп. № 1, д. № 6, л. 25.
[36]. Е.К. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье. Накануне и в годы первой мировой войны. Ереван, 1962, с. 338.
[37]. О. Качазнуни. Дашнакцутюн больше нечего делать, с. 23.

Давид Читаиа
Доктор исторических наук, профессор тбилисской международной академии(Грузия)

Прочитано :