Этнокультурные компоненты воспроизводства этнической идентичности малочисленных дагестанских народов.

16.11.15 20:15




Значимым фактором в определении идентичности является выбор представителя этнической общности и всей этнической группы. Условно говоря, можно выделить варианты идентификации и интеграции дагестанских малых народов, зависящие от длительности совместного проживания, социального статуса, возраста, образовательного уровня. К ним можно отнести: 1. историческую идентичность, идентичность реально существующую и ориентированную на историческую родину; 2. прагматический уровень – вовлеченность в социально-экономическую, политическую, культурную жизнь республики; 3. аккультурацию, двукультурность, не подразумевающая переход в состав другого народа.

Наиболее наглядно специфика формирования этнической идентичности прослеживается в ответах на блок вопросов, относительно этнического самоопределения, значимости этнической группы, отношения к людям иной национальной принадлежности, обоснования причин межнациональных конфликтов. Вопрос о том, что такое быть представителем своего этноса является ключевым в исследовании. При всей своей очевидной простоте он оказался далеко не столь простым как мог показаться на первый взгляд. Существует многообразие подходов представителей тех или иных народов к самоидентификации, вытекающие из уровня их культуры, жизненного опыта, психологических особенностей и т.д.
Этничность не ограничивается лишь этнической идентификацией, включает в себя различные компоненты «образа мы»: когнитивный компонент– совокупность представлений о своем народе; эмоциональный компонент, связанный с его чувственным восприятием и поведенческий компонент. В образе «мы» отражаются представления о своей этнической общности, его культуре, характерных признаках, территории, историческом прошлом и т.д. Надо учесть, что содержательное наполнение этих представлений, впрочем, как и значимость отдельных элементов этнического самосознания, различается у разных народов. Специфика самого процесса самоидентификации предполагает выделение этноопределителей, не только внешних (самоназвание, язык, культура и т. д.), но и внутренних, определяющих осознание личностью своей этнической принадлежности.
Представления андо-цезских этносов об основных этнообъединяющих признаках своей этнической общности показывают ответы наших респондентов на вопрос: «Что роднит вас с людьми вашей национальности?». Эти компоненты, или структурообразующие этнической идентичности одновременно являются факторами этнической самоидентификации, влияющими на ее формирование, содержание и развитие.
Характеристика выборки социологического исследования. Социологическое исследование по изучению этнической идентичности малочисленных дагестанских народов проведено в 2011 г. в районах их компактного проживания: Ахвахском (сс. Карата, Тадмагитль), Ботлихском (сс. Ботлих, Гагатли, Верхнее Годобери), Цумадинском (сс. Верхнее Гаквари, Тинди, Хонох, Хварши, Хуштада), Цунтинском (сс. Кидеро, Гутатли, Генух, Зехида), Чародинском (с. Арчиб) районах, Бежтинском участке (сс. Бежта, Гунзиб). Методом случайного отбора в андо-цезской группе опрошено 1456 чел.
Гистограмма
Распределение ответов на вопрос «Какие признаки сближают вас с людьми вашей национальности?»(%)

Как показало исследование, наиболее значимыми этноинтегрирующими признаками для опрошенных являются «национальный язык»,
«национальные традиции, обычаи, обряды», «религиозная принадлежность», «совместная жизнь на данной территории», «национальная одежда, жилище, быт», «общность характера, схожесть поведения». Менее популярными являются этнопризнаки «традиционное хозяйство моего народа» и «национальная литература, народное творчество, сказки, народные песни, предания».
Для более половины бежтин (59,3 %), хваршин (62,1 %), ахвахцев (66,9 %), каратинцев (72,6%), ботлихцев (74,0 %), генухцев (78,2 %), гунзибцев (78,3 %), арчинцев (79,0 %), тиндинцев (81,8%), чамалалов (85,0 %) значим этноопределитель «национальный язык»; данный маркер занимает последнее место из предложенных 8 критериев в позициях годоберинцев (9,8 %).
В отличие от других этносов, индикатором самоидентификации андийцев (65,5 %), ботлихцев (78,0 %), цезов (80,7 %), генухцев (87,4 %), годоберинцев (94,6 %) являются «национальные традиции, обычаи, обряды» что вполне объяснимо, ибо опрошенные проживают в сельской местности, что обусловливает, во-первых, сохранение и передача национальных традиций и обычаев будущим поколениям, во-вторых, их относительно хорошее знание. Иными словами, проявляется весомость этнических особенностей, поэтому такое бережное отношение к элементам духовной и материальной культуры своего народа.
Индикатор «национальная литература, народное творчество, сказки, народные песни, предания» в процессе самоидентификации занимает последнее ранговое место, что объясняется отсутствием у исследуемых народов письменности и наибольшая доля указавших на него среди каратинцев (47,2 %). Признак «совместная жизнь на данной территории» как этнообъединяющий фактор особенно значим для тиндинцев (41,6 %), ботлихцев (46,0 %) и гунзибцев (56,5 %).
Респонденты в качестве признака сближающего их с представителями своей национальности относительно редко называют религию, однако андийцы (77,0 %), багулалы (70,0 %), чамалалы (86,3 %), хваршины (67,6 %) в качестве значимого маркера выделили не собственно этнический признак, а «религиозную принадлежность». Годоберинцы (82,6 %) и бежтины (58,2 %) с несущественной разницей по значимости на второе место также поставили «религиозную принадлежность».
Анализ религиозной ситуации в российском обществе свидетельствует о тесной связи между религиозным и этническим компонентами, причем корреляция между конфессиональной и национальной принадлежностью исторически присуще дагестанским народам.
Возрастание религиозного фактора характерно для постсоветского периода, когда началось религиозное возрождение, сопровождавшееся заметным усилением религиозной идентичности и актуализацией ее в иерархии социальной идентичности. Неконтролируемое проникновение на территорию республики зарубежных миссионеров, как и неконтролируемый выезд на обучение за рубеж и ряд других проблем уже социально-экономического, политического и т.д. характера привели к появлению в Дагестане салафизма, религиозного экстремизма, которые дестабилизируют современное дагестанское общество.
В сознании андо-цезов этническая принадлежность тесно связана с конфессиональной. Более того в межэтнических установках они отмечали важность религиозной принадлежности с формулировкой – «главное, чтобы верующим (ей) был (а)», «главное, чтобы мусульманином ( ой) был (а)» и как отмечают исследователи «религиозная идентичность сейчас во многом обретает черты культурной идентичности» [1]. По мнению О.Е. Казьминой, «анализ разных аспектов современной религиозной ситуации в России приводит к заключению о тесной связи между религиозностью и этничностью. Без учета сопряженности религиозной и этнической идентичности невозможно понять многие другие аспекты религиозной ситуации в стране (например, проблему прозелитизма или формирование религиозного законодательства) и адекватно их оценить» [2]. Проведенный автором социологический опрос по изучению религиозной ситуации в республике (2008 г.) также подтверждает вывод о том, что религия становится своеобразным компонентом национальной культуры и актуализируется в процессе самоопределения. Более половины респондентов придерживаются мнения «религия моего народа есть составная часть культуры моего народа» (65,3 %) и только 15,1 % не разделяют данное суждение. Применительно к дагестанским этносам религиозной идентичности характерно наличие особой значимости и значения, поэтому для андо-цезов религиозная идентификация является одним из значимых социальных компонентов.
Специфика религиозной идентичности заключается в том, что представитель любого дагестанского народа изначально воспринимается как мусульманин, независимо от уровня его религиозности. Если для цивилизованных стран вопрос о вере является сугубо личным вопросом и отсутствует стремление распространять свои убеждения на общество в целом, то для Дагестана религиозное возрождение и распространение ваххабизма имеет далеко идущие последствия. Проблема веры из области частной жизни переносится в общественную и данный фактор в периоды опасности выявляет заключенный в нем объединяющий потенциал. Вместе с тем необходимо учесть существование глубокого внутрирелигиозного конфликта характерного для современного дагестанского общества и он отрицательно отражается на этнической идентичности, разрушая внутриэтнические связи и размывая чувство национальной принадлежности.
Если отбросить в сторону религиозный компонент и обратиться к собственно этническим символам, то полученные результаты демонстрируют большую осознанность принадлежности к этнической общности андо-цезских народов и на-
циональный язык сохраняет значение в качестве компонента этнической идентичности. Вместе с тем в общественном сознании андо-цезов встречаются противоречивые мнения, в частности, национальный язык не всегда выполняет этнообъединяющую функцию, о чем свидетельствуют приведенные ниже данные.
Таблица 1
Распределение ответов на вопрос «Что для вас значит быть представителем своего народа?» (%)
Варианты ответов //
Национальности Знать свой национальный язык Знать и соблюдать национальные традиции и обычаи своего народа Быть сопричастным своему народу,
его национальной культуре
Андийцы 16,4 63,6 18,8
Арчинцы 21,0 40,7 32,1
Ахвахцы 29,7 52,5 14,4
Багулалы 50,0 38,3 8,3
Бежтины 14,3 57,1 26,4
Ботлихцы 31,0 43,0 13,0
Годоберинцы 1,1 98,9 0
Генухцы 3,4 33,3 4,6
Гунзибцы 29,3 40,2 22,8
Дидойцы (цезы) 36,7 32,0 28,0
Каратинцы 74,5 25,5 0
Тиндинцы 23,4 61,0 13,0
Чамалалы 36,3 41,3 20,0
Хваршины 36,6 43,4 16,6
Всего: 28,8 48,2 16,1

Как видно из таблицы, позиция респондентов кардинально меняется в ответах на второй вопрос. Значимость национального языка значительно снижается в общественном сознании опрошенных народов, за исключением багулалов и каратинцев, которые последовательны в своих суждениях.
По нашему исследованию осознание представителем своего народа предполагает «знание и соблюдение национальных традиций и обычаев своего народа», иными словами респонденты акцентируют внимание на родословных корнях. Однако андо-цезы, хотя в других вопросах отмечали в качестве этноопределителя национальный язык, в данном вопросе отодвинули его на третью позицию. Таким образом, респонденты, выделяя в качестве этноопределителя национальный язык, подразумевают владение им необязательным, следовательно, этническая самокатегоризация у современных андо-цезских народов осуществляется, в первую очередь, на основании культурно-языковых характеристик. Национальный язык не всегда занимает лидирующее положение среди этноинтегрирующих признаков, хотя его эмоционально-психологическая ценность в представлениях респондентов довольно высока. Преобладающая часть опрошенных владеет своим национальным языком. При этом надо учесть, что коммуникативные функции андо-цезских языков в семейно-бытовой, производственной и иных сферах неодинаковы и в современном дагестанском обществе русский язык стал вторым родным языком и используется как средство межнационального общения, впрочем, нередко и как средство внутриэтнического общения. Обозначенный статус русского языка повышают его функциональную значимость.
Наше исследование фиксировало рост значимости этнической культуры в структуре ценностей. Парадоксально, несмотря на то, что знание языка и культуры как условие принадлежности к своей этнической группе признают значительное количество респондентов, в уточняющих вопросах обучение предпочитают вести на русском языке, т.к. он является языком межнационального общения.
Мононациональная среда изначально формирует признаки, определяющие осознание своей принадлежности к определенному народу, в отличие от городской местности, где многие этнические отличия стерты. Отождествляя себя с определенным этносом, индивид воспринимает и включает в свой внутренний мир те ценности, идеи, убеждения, образцы, которые выработаны и характерны по преимуществу для этой общности, являются во многом уникальными и специфическими [3].
Гистограмма 2
Распределение ответов на вопрос «Что необходимо учитывать, в первую очередь, при определении национальности человека?» (%)

Таким образом, основными маркерами этнической принадлежности являются «национальный язык» (бежтины – 46,2 %, андийцы – 52,0 %, хваршины – 54,5 %, ахвахцы – 58,5 %, гунзибцы
– 66,3 %, чамалалы – 70,0 %, каратинцы – 100 %). Годоберинцы последовательны в своих позициях, поэтому «национальный язык» как индикатор при определении национальности человека у них равен 17,4 %, уступив место другим признакам; на уровне обыденного сознания индивиду характерна идентификация по более простым критериям, в частности, по этнической принадлежности родителей, поэтому «национальность отца» актуален багулалам, ботлихцам (по 70,0 %) и годоберинцам – 58,6 %); «самосознание человека (к какой национальности он себя относит)» значим арчинцам (53,1 %), цезам (58,0 %) и генухцам (79,3 %); «особенности поведения, мышления» (тиндинцы – 40,3%) и «национальность матери» для наибольшего числа гунзибцев (19,6 %) и бежтин (25,3 %).
Надо отметить, что для представителей андо-цезских этносов характерна ситуация
«размывания» их этничности, что подтверждается снижением значимости национального языка для некоторых общностей, национальности родителей при существующем осознании принадлежности к своей этнической группе. Однако, несмотря на противоречивые суждения и существующий разброс мнений, в процессе самоидентификации андо-цезские этносы этнообъединяющими маркерами определяют «национальный язык», «национальные традиции, обычаи, обряды», при этом как осознание принадлежности к собственной этнической группе отмечается важность их «знания и соблюдения» и «религиозная принадлежность».
Исследование этнической идентичности предполагает выявление ее символов и ценностей, соответственно, их иерархию.
Гистограмма 3
Распределение ответов на вопрос «Какие ценности для вас имеют наибольшее значение?» (%)

Приведенные в гистограмме результаты демонстрируют, что наиболее значимой ценностью и символом является «религия» (1 место) и за ней располагаются этнические ценности и символы:
«традиции и обычаи моего народа» и «территория моего населенного пункта (села)». Статус символов «исторические памятники моего народа», «национальная культура, литература, песни, музыка,
Гистограмма 2

Гистограмма 3

танцы, фольклор (предания)», «флаг, герб и гимн России» для исследуемых этносов относительно низкий.
Маркер «традиции и обычаи моего народа» важен для 100 % каратинцев, 89,1 % годоберинцев, 70,9 % андийцев, 63,7 % бежтин, 63,0 % гунзибцев, 62,3 % тиндинцев, 58,0 % ботлихцев, 48,3
% ахвахцев, 46,9 % арчинцев и 45,0 % чамалалов. В качестве символа «территорию своего населенного пункта (села)» отметили годоберинцы (91,3
%), арчинцы (58,0 %), багулалы (55,0 %), хваршины (50,3 %), чамалалы (47,5 %), бежтины (44,0 %), тиндинцы (41,6 %), цезы (38,0 %), ботлихцы (36,0 %), гунзибцы (34,8 %), каратинцы (27,4 %) и ахвахцы (16,9 %).
На «исторические памятники своего народа» указали 72,6 % каратинцев, 65,5 % генухцев,
30,0 % цезов, 23,7 % ахвахцев и 20,0 % гунзибцев; «флаг, герб и гимн России» (11,0 % ахвахцев), «национальная культура, литература, песни, музыка, танцы, фольклор (предания)» выделили гунзибцы (10,9 %), тиндинцы (10,0 %) и генухцы (8,0 %). Как видим, по полученным результатам, в общественном сознании андо-цезских народов преобладает предпочтение собственно этнических символов и ценностей, а ценности государственной символики отходят на второй план.
Основным компонентом этнической идентичности является территория, обозначаемая как
«историческая территория» и «родная земля». На ценность земли как значимого признака этноса обратил внимание Л.Н. Гумилев, отмечая влияние характера ландшафта на облик этноса [4].
С целью более глубокого изучения индикаторов этнической идентификации в ходе исследования выявлялась степень ценности территории проживания и исторической территории.
Распределение ответов на вопрос «Что вы понимаете под исторической территорией своего народа?» (%)

Диаграмма 1

По всему массиву превалирует позиция «территория, на которой жили предки моего народа» (годоберинцы – 96,7 %, чамалалы – 82,5 %, цезы– 80,0 %, багулалы – 78,3 %, каратинцы – 74,5 %, хваршины – 62,8 %, тиндинцы – 62,3 %, гунзибцы – 62,0 %, бежтины – 57,1 %, андийцы – 56,4%, арчинцы – 50,6 %, ахвахцы – 50,0 %, ботлихцы– 38,0 %); малозначимы «территория, на которой в данное время проживают представители моего
Диаграмма 1

народа» (генухцы – 59,8 %, арчинцы – 22,2 % и ботлихцы – 18,0 %), «территория, на которой в основном проживают представители моего народа с другими народами» (17,6 % бежтин, 15,6 % тиндинцев, 13,1 % хваршин) и «территория, на которой имеют право жить только представители моего народа» (ботлихцы – 19,0 %, хваршины – 15,9%, ахвахцы – 13,6 %, андийцы – 13,3 % и арчинцы
– 12,3 %). Последнее суждение свидетельствует о существовании, хотя и относительно в слабой форме, интолерантных установок в общественном сознании выделенных этносов.
Для полноты картины мы использовали модифицированный тест М. Куна и Т. Макпартленда «Я такой человек, который...». По мнению ахвахцев (12,7 %), хваршин (12,5 %), цезов (13,1 %), арчинцев (17,9 %), ботлихцев (23,5 %), генухцев (28,6 %) «представители другой национальности должны быть ограничены в праве проживания на его (этнической) национальной территории». Наряду с ограничением права проживания 27,3 % каратинцев, 27,8 % ахвахцев, 29,4 % андийцев,
39,4 % цезов и 50,0 % ботлихцев придерживаются позиции «я такой человек, который считает, что на его земле все права пользования природными и социальными ресурсами должны принадлежать только его народу». Таким образом, опрошенным характерно рассмотрение территории своего народа с позиции, как территории исторически принадлежавшей их этнической общности, следовательно, все «права» на нее принадлежать только им.
Немаловажную роль в процессе идентификации выполняет самоназвание или этноним. Андо-цезские народы имеют самоназвания, которые подчеркивают их отличительность от других народов, причем в этноним порой вложены присущие им качества, например, цезы – «орлы», т.е. народ, как орлы, проживающий высоко в горах, свободолюбивый и т.д.
Выводы:
1. Выдвижение малочисленными этносами требований о признании коллективных прав можно понимать, с одной стороны, как удовлетворение экономических интересов, с другой, как попытку сохранить свою этническую самобытность, национальный язык, этнокультуру, традиционное хозяйство, от усиливающихся процессов глобализации. Андо-цезские народы как этническое образование является гетерогенной, но внутренне гомогенным образованием и существующие внутри каждой из этносов языковые отличия не свидетельствуют об эрозии этнического образования, поэтому ими подчеркивается важность признания их самостоятельными этническими образованиями, со всеми присущими им этническими атрибутами.
2. Важнейшим признаком воспроизводства этнической идентичности в целом и формирования позитивной этнической идентичности андо-цезских этносов является осознание ценности родного языка. Значимость его как этноинтегрирующего признака подчеркивается всеми опрошенными, за исключением годоберинцев. Вместе с тем андо-цезам характерна актуализированность этноязыковых процессов и большое воздействие на эти процессы оказали создание словарей для бесписьменных языков. Неоднозначность современной языковой ситуации у андо-цезов состоит в том, что, с одной стороны, наблюдается сокращение сфер функционирования национального (родного) языка, характерный билингвизм даже в бытовой сфере, с другой стороны, благодаря деятельности национальной интеллигенции повышение статуса национального языка в общественном сознании, предпринимаются усилия по налаживанию периодических изданий, ведутся научные исследования национальных языков. Проведенное исследование констатирует существующие проблемы в этноязыковой сфере, соответственно, необходимость комплекса мер направленных на их решение.
3. Основными маркерами воспроизводства этнической идентичности андо-цезских народов являются национальный язык, национальные обычаи и традиции, религия, историческая территория, этноним. Перечисленным признакам характерно варьирование в зависимости от ситуации, так национальный язык не всегда является этноинтегрирующим компонентом и можно констатировать его замену иными признаками, что, однако не свидетельствует о потере значимости данного маркера. Усиление значимости религии, соответственно, и религиозной идентичности обусловливает снижение на ее фоне выраженности этнического фактора, что не свидетельствует о незначимости осознания этнических маркеров. Наше исследование доказывает, что религиозная и этническая идентичность тесно связаны между собой и андо-цезам характерно оценивать ислам как «часть национальной культуры своего народа». Каждый из выделенных маркеров демонстрирует свою востребованность и занимает свое место в иерархии этнических определителей и в процессе воспроизводства этнической идентичности их роль возрастает или ослабевает в зависимости от ситуации.
4. Немаловажным в процессе воспроизводства этнической идентичности является образовательный уровень. Существовавший ранее низкий, по сравнению с другими дагестанскими народами, образовательный уровень андо-цезских этносов можно сказать преодолен. Престиж получения качественного образования затронул и эти народы. Если ранее определенные предрассудки в той или в иной степени ограничивали возможности представителей этих групп на дальнейшее продолжение образования, в особенности женщины, то в настоящее время представители малочисленных этносов обладают всеми необходимыми возможностями и правами.
Литература:

[1]. Гараджа В.И. Проблема идентичности и потенциал толерантности в развивающейся России
// Теория и практика образовательной политики в условиях модернизации полиэтнического общества
/ Сборник статей, посвященный 75-летию чл.-корр. РАО М.Н. Кузьмина. В 2-х ч. Ч. 2. М., 2006. С. 45. [2]. Казьмина О.Е. Русская Православная церковь и проблемы идентичности, религиозного законодательства и прав человека в современной России // Этнографическое обозрение. 2009. № 1. С. 3.
[3]. Файзуллин Ф.С., Зарипов А.Я. Грани этнической идентификации // Социологические исследования. 1997. № 8. С. 42.
[4]. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990. С. 186 – 194.

Мадина Шахбанова

Кандидат философских наук, старший научный сотрудник Отдела социологии Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН (Российская Федерация)

Прочитано :


Напишите комментарии

(В своих комментариях читатели должны избегать выражения религиозной, расовой и национальной дискриминации, не использовать оскорбительных и унижающих выражений, а также призывов, противоречащих законодательству .)

Публиковать
Вы можете ввести 512 символов

Новостная Лента